Этот сборник стихов, выпущенный в 2002 году в издательстве «РИФ» мизерным тиражом, стал давно библиографической редкостью. «Взрослый» Аким.

Мне его подарила Анна Мироновна Лушельская – вдова поэта на вечере воспоминаний. Яков Лазаревич не дожил два месяца до своего 90-летия. И вечер, готовящийся как юбилейный, стал вечером памяти.

Детский Аким в моей жизни был всегда. Маленькой я его не любила, потому что меня воспитывали «Неумейкой». А чуть-чуть повзрослев, я навсегда полюбила суровую песню «Бьют барабаны, гремят барабаны, зовут барабаны в поход…» Она меня поддерживала в трудные минуты школьной жизни. Но что написал слова Яков Аким, узнала уже после смерти автора.

Настоящий Аким достался моему сыну. Мы читали про «Первый снег», но особенно ему нравилось стихотворение «На ялике»:

На лодке крохотной, на ялике
С одним поломанным веслом
Мы с другом Борькой, двое маленьких,
Ушли на озеро тайком.

Мечта заветная, завидная –
Уплыть туда, где рыбаки,
В село, едва отсюда видное,
С чуднЫм названием «Быки».

И ветер лодочку покачивал,
И зайчик на воде блестел,
А вёрткий ялик поворачивал
Куда хотел, куда хотел...

Был долгий день. И только к вечеру
В тумане зачернел баркас,
И рыбаки широкоплечие,
Измокших, подобрали нас.

А Борька всё от солнца щурился,
Хоть было тихо и темно.
И вдалеке, на нашей улице,

Светилось мамино окно.

А теперь настало время открывать «взрослого» Якова Акима. Это потрясение, особенно если сопоставляешь с датами написания стихов.

Город Галич

Я вырос в городке заштатном,
Среди упряжек и рогож.
И не был на район плакатный
По счастью, город мой похож.

Над сонным озером вставал он,
Как терем сказочных времён,
Насыпанным издревле валом
От вражьих полчищ обнесён.

Там кузнецы у наковален
С утра томились от жары,
А на базаре куковали,
Стуча по кринкам, гончары.

Там были красные обозы,
И в окнах пыльная герань,
Обманутых торговок слёзы,
И пьяных матерная брань,

И грохот ярмарочной меди,
И будничная тишина,
Тоскливой музыки волна,
Непуганый цыган с медведем?

Там, возвеличиваясь, меркли
Районной важности царьки,
Поспешно разбирались церкви
И долго строились ларьки.

Там песен яростно безбожных
Немало в детстве я пропел,
И там же услыхал тревожный
Холодный шепоток: «Расстрел».

И был не смешанный с толпою
Там каждый встречный на виду,
И каждый уносил с собою
Чужую радость и беду.

Он жив, доставшийся мне с детства
Упрямый правды капитал,
Я милой родины наследство
В пустых речах не промотал.

И беспокойными ночами,
Как у потухшего костра,
Со мною вместе галичане
Не спят в раздумьях до утра.

1956

***

Мне странно, что я ещё жив,

Хожу, просыпаюсь в постели,

Что бомбы и голод, и тиф

Меня одолеть не сумели.

Так странно, что вновь суждено

Ступить в эту тихую осень,

Монетку в отверстие бросить,

Деревья увидеть в окно.

А может, ещё загляну

Туда, где сосулька сверкает,

Где мальчик рисует весну

И кисточку в лужу макает,

Где снег разомлевший лежит

И тянет поленницей влажной,

Аукают гуси протяжно...

Так странно, что я ещё жив.

1956

Стихи очень личные, много посвящений: есть – Виктору Драгунскому, есть – Юрию Сотнику. А ещё Якову Смоленскому, художнику Евгению Монину, журналисту Ольге Кучкиной, молдавскому поэту Григорию Виеру. И, конечно, Юрию Ковалю. Есть посвящение: Булату. Это понятно – Окуджаве… Есть очень нежные – Б.А. (Белле Ахмадулиной?)

А эти стихи посвящёны Тимуру Гайдару:

***

Есть что-то вечное в дожде,

В простых его законах,

В раздумчивой белиберде

Потоков заоконных,

В осеннем вечере, когда

Над островками быта

Неугомонная вода

Хлопочет домовито.

Враскачку сотни коромысл

В руках у водолива.

Бьёт в крышу дождь.

Под лампой мысль

Течёт неторопливо.

…Тянуть невидимую нить

И обрывать смущённо.

На расстоянье говорить,

Не повышая тона.

И в час прощальный, уходя

Туда, где ночь слепая,

Как в детстве, песенку дождя

Услышать, засыпая.

В стихах Якова Акима много дождя и много детства. И есть стихотворение, в котором можно услышать гимн детской книге, а между строк увидеть и работу редактора, и даже Лубянку, где в 1987 году располагалось издательство «Детская литература»:

Дождь на площади,
Пелена в полуциркульных окнах.
Сквозь двойное стекло
Вижу я, как прохожие мокнут,
Как машины блестят
И блестит постовой
В ослепительных крагах?
Дождь на площади. Спешка.
Заботы, дела и делишки.
Я сижу у окна.
Мой редактор склонился к бумагам.
Здесь – издательство,
И выпускаются детские книжки.

Я писал для детей
И о летнем дожде, и о каплях,
И о том, как мальчишки
Приплясывают у водостоков.
Я пускал по ручьям
Зарифмованный детский кораблик,
Он бежал по течению
И не возвращался к истокам.

Стой, кораблик,
Вернёмся в далёкую гавань,
В память детства,
На ласковый берег озёрный,
И поклонимся улицам Шагова, Рыбной, Нагорной,
Где мы мир постигали,
Как мальчики учатся плавать.

Мы друг другу в отряде
Серьёзно давали нагрузки,
Пескарей отнимали
У сонной зажравшейся кошки,
Мы делились тетрадками,
Утренним яблоком хрустким,
И дырявою лодкой,
И тёплой ржаною лепёшкой.

Сколько горестных зим
И тяжёлых дождей лихолетья
Удружили Земле
Те, кто алчен, жесток и завистлив?
Летний дождик,
Смывай с человечества
Чёрные мысли,
Миром править должны
Умудрённые опытом дети.

Дождь прошел.
Книги грузят в машины.
А где-то на полосах росных,
Самолеты, как длинные рыбы,
Спешат в синеву окунуться.
Разлетайтесь по свету,
Дошкольные книжки для взрослых,
Чтобы взрослые мира
На детство могли оглянуться.

{jcomments on}