Её новые книги выходят примерно раз в год. Чаще весной. Я их  непременно покупаю, хотя в последнее время стараюсь читать всё в электронном виде. Став обладателем очередного РОМАНА, жду летних каникул, чтоб проглотить текст за три дня, заедая каждую главу клубникой или чёрной смородиной (сложился целый читательско-гастрономический ритуал!). Вернувшись с каникул, «подсаживаю» на прочитанный роман (реже – сборник рассказов) симпатичных мне людей вокруг. Впрочем, единожды прочитав Дину Рубину, они сами становятся ярыми поклонниками её таланта.

Я не знала, не читала Дину Рубину тогда, в юности, точнее, в «Юности». Узнала, прочитав её роман «Вот идёт Мессия» в журнале «Дружба народов» в далёком 1996 году. Уже потом были и ранние рассказы, и неудачные (с моей точки зрения) экранизации. На часто задаваемый коллегами вопрос: «А из “взрослых” авторов кого Вы любите?», отвечаю не оригинально, но честно: «Дину и Диму». Дочитав «Белую голубку Кордовы», я начала её читать вновь, что делала последний раз будучи подростком, не в силах распрощаться с мушкетёрами. А в моём-то возрасте, когда личный читательский список под названием: «Надо непременно прочитать» расписан вперёд на пару лет, это говорит о многом.

Лето. Ещё одна встреча с новой книгой Дины Рубиной. Это книга-альбом «Окна», в которой соединились Художник и Писатель, Муж и Жена, Борис Карафёлов и Дина Рубина. Борис – живописец, он НЕ иллюстрировал Дину Рубину, и Дина НЕ писала и НЕ подбирала новеллы под его работы. Две личности воссоединились и проживают ЖИЗНЬ. Иногда мы видим их вместе: в рассказе-путешествии «Снег в Венеции» или в рассказе «Любовь – штука деликатная» – своеобразном дневнике истинного собачника, который, отрыдав своё над отлетевшей в собачий рай душой любимого пса, заводит другого, иного, непохожего. Окна – метафоры и вполне реальные в каждой новелле – окна-ориентиры, окна-укрытия, окна-обманки, окна-витражи, окна зарешёченные, окна распахнутые и окна заколоченные…

Истории, соединившиеся под одной обложкой, разные по жанру и стилю. Мне оказался нужен абсолютно каждый.

Один из-за пронзительного финала:

Что-то осталось во мне после того побега из пионерлагеря, после той длинной ночной дороги домой, я думаю – бесстрашие воли и смирение перед безнадёжностью человеческого пути. Что увидела я – ребёнок – в том неохватном, том сверкающем окне Вселенной, о чём догадалась навек?

Что человек одинок?

Что он несчастен всегда, даже если счастлив в данную минуту?

Что для побега он способен открыть любое окно, кроме главного – недостижимого окна-просвета в другие миры?...

Другой – позволил помечтать о Венеции – городе, в котором надеюсь когда-нибудь очутиться. Кстати, автор пересыпает новеллы цитатами, подобно кулинару, знающему толк в специях:

Экипажи – точно гробы,

Кучера – одни гребцы.

Рядом – грядные трущобы

И роскошные дворцы.

Нищеты, великолепья

Изумительная смесь:

Злато, мрамор и отрепья;

Падшей славы скорбь и спесь!

Третий – вернул в «мой» Иерусалим. Рассказ «Кошки в Иерусалиме» позволил пройти кварталами Старого города – Старгорода. Наш гид Лена нам так и говорила: «Впитывайте запахи Иерусалима. У каждого квартала здесь они свои!» И вот я читаю:

Тревожный воздух Старгорода перенасыщен и, как тугая котомка, набит запахами его обитателей. В дождливые дни он набухает, сыреет и тянется понизу над мокрыми плитами улиу и переулков, исшарканными подошвами миллионов ног; в жару – мириадами спиралей прорастает над скопищем лавок, колоколен и куполов, плоских и черепичных крыш; бунтует и рвётся прочь весной, когда в долине Иосафата цветут багровые маки, а над Иудейской пустыней вырастают и рушатся, беззвучно содрогаясь в тектонических разломах, «скалистые облака.

Тяжёлый и плотный экстракт, текучая смесь, настоянная на пряном ветерке страха, этот воздух, вдыхаемый теми, кто ступает на эту землю, – он содержит всё, что угодно, только не благость.

Ибо не ищут благости в Иерусалиме…

Дину Рубину впервые я увидела в Доме детской книги. Она работала атташе по культуре посольства Израиля  и представляла в ДДК свою подругу – поэта Ренату Муху. В зале были члены Клуба писателей и друзья Дины, Ренаты, Вадима Левина, который в своё время и привёл переводчика Ренату Муху в детскую литературу (а было это в Харькове). Рассказ «Рената» – дань памяти искрящемусяу, солнечному, ироничному и абсолютно позитивному человеку.

Не так давно на работе мы с моей коллегой Ирочкой Деткиной размышляли о том, как же нам не хватает современных художественных произведений, в которых героя можно было бы видеть за работой (негативные образы учителей не в счёт). И вот рассказ «Самоубийца», объём – вслух можно почитать. Сюжет: несколько ночных часов работы телефона доверия. Повествование ведётся от лица героини – начинающего психолога в Ташкенте на излёте советской власти. Если бы мне пришлось идти к старшеклассникам с рассказом о профессиях, то взяла бы просто этот рассказ. Профессию психолога многие барышни пытаются примерить на себя, но представление о профессии черпают из так называемых психологических тестов в гламурных журналах, подкрепляя информацию фразой из фильмов и дамских журналов: «Я обратилась к психоаналитику». Вот так в совершенно взрослом, ЛИЧНОМ чтении можно и для работы кое-что найти.

Но это не главное. Главное, я опять читаю истории СВОИ, и нахожу созвучия СОБСТВЕННЫМ мыслям и чувствам, а её герои – реальные родственники, существующие друзья, воображаемые персонажи, увиденные и дофантазированные, становятся СВОИМИ.

Должна признаться: размышляя, куда бы отправиться, наконец-таки оформив загранпаспорт, я остановила свой выбор на Израиле не без влияния любимого писателя.

Так что, друзья, разрешите рядом со сканированными репродукциями картин Бориса Карафёлова поставить несколько фотографий МОЕГО Израиля, который случился у меня в марте этого года.

Р. S. Соберётесь в Израиль, поезжайте в конце марта – пустыня цветёт!

Т.В. Рудишина

{jcomments on}